Сергей Есенин    Стихи   Отговорила роща золотая  	 Отговорила роща золотая Березовым, веселым языком, И журавли, печально пролетая, Уж не жалеют больше ни о ком.  Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник - Пройдет, зайдет и вновь покинет дом. О всех ушедших грезит конопляник С широким месяцем над голубым прудом.  Стою один среди равнины голой, А журавлей относит ветром в даль, Я полон дум о юности веселой, Но ничего в прошедшем мне не жаль.  Не жаль мне лет, растраченных напрасно, Не жаль души сиреневую цветь. В саду горит костер рябины красной, Но никого не может он согреть.  Не обгорят рябиновые кисти, От желтизны не пропадет трава, Как дерево роняет тихо листья, Так я роняю грустные слова.  И если время, ветром разметая, Сгребет их все в один ненужный ком... Скажите так... что роща золотая Отговорила милым языком.    ***    Вечер черные брови насопил. Чьи-то кони стоят у двора. Не вчера ли я молодость пропил? Разлюбил ли тебя не вчера?  Не храпи, запоздалая тройка! Наша жизнь пронеслась без следа. Может, завтра больничная койка Упокоит меня навсегда.  Может, завтра совсем по-другому Я уйду, исцеленный навек, Слушать песни дождей и черемух, Чем здоровый живет человек.  Позабуду я мрачные силы, Что терзали меня, губя. Облик ласковый! Облик милый! Лишь одну не забуду тебя.  Пусть я буду любить другую, Но и с нею, с любимой, с другой, Расскажу про тебя, дорогую, Что когда-то я звал дорогой.  Расскажу, как текла былая Наша жизнь, что былой не была... Голова ль ты моя удалая, До чего ж ты меня довела?   ***   Мне осталась одна забава    Мне осталась одна забава: Пальцы в рот - и веселый свист. Прокатилась дурная слава, Что похабник я и скандалист.  Ах! какая смешная потеря! Много в жизни смешных потерь. Стыдно мне, что я в бога верил. Горько мне, что не верю теперь.  Золотые, далекие дали! Все сжигает житейская мреть. И похабничал я и скандалил Для того, чтобы ярче гореть.  Дар поэта - ласкать и карябать, Роковая на нем печать. Розу белую с черною жабой Я хотел на земле повенчать.  Пусть не сладились, пусть не сбылись Эти помыслы розовых дней. Но коль черти в душе гнездились - Значит, ангелы жили в ней.  Вот за это веселие мути, Отправляясь с ней в край иной, Я хочу при последней минуте Попросить тех, кто будет со мной,-  Чтоб за все за грехи мои тяжкие, За неверие в благодать Положили меня в русской рубашке Под иконами умирать.    ***    Не жалею, не зову, не плачу 	   Не жалею, не зову, не плачу, Все пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охваченный, Я не буду больше молодым.  Ты теперь не так уж будешь биться, Сердце, тронутое холодком, И страна березового ситца Не заманит шляться босиком.  Дух бродяжий! ты все реже, реже Расшевеливаешь пламень уст О, моя утраченная свежесть, Буйство глаз и половодье чувств!  Я теперь скупее стал в желаньях, Жизнь моя, иль ты приснилась мне? Словно я весенней гулкой ранью Проскакал на розовом коне.  Все мы, все мы в этом мире тленны, Тихо льется с кленов листьев медь... Будь же ты вовек благословенно, Что пришло процвесть и умереть.    ***     	Письмо матери  Ты жива еще, моя старушка? Жив и я. Привет тебе, привет! Пусть струится над твоей избушкой Тот вечерний несказанный свет.  Пишут мне, что ты, тая тревогу, Загрустила шибко обо мне, Что ты часто xодишь на дорогу В старомодном ветxом шушуне.  И тебе в вечернем синем мраке Часто видится одно и то ж: Будто кто-то мне в кабацкой драке Саданул под сердце финский нож.  Ничего, родная! Успокойся. Это только тягостная бредь. Не такой уж горький я пропойца, Чтоб, тебя не видя, умереть.  я по-прежнему такой же нежный И мечтаю только лишь о том, Чтоб скорее от тоски мятежной Воротиться в низенький наш дом.  я вернусь, когда раскинет ветви По-весеннему наш белый сад. Только ты меня уж на рассвете Не буди, как восемь лет назад.  Не буди того, что отмечалось, Не волнуй того, что не сбылось,- Слишком раннюю утрату и усталость Испытать мне в жизни привелось.  И молиться не учи меня. Не надо! К старому возврата больше нет. Ты одна мне помощь и отрада, Ты одна мне несказанный свет.  Так забудь же про свою тревогу, Не грусти так шибко обо мне. Не xоди так часто на дорогу В старомодном ветxом шушуне.    ***     Белая свитка и алый кушак, Рву я по грядкам зардевшийся мак. Громко звенит за селом хоровод, Там она, там она песни поет.  Помню, как крикнула, шигая в сруб: "Что же, красив ты, да сердцу не люб.  Кольца кудрей твоих ветрами жжет, Гребень мой вострый дугой бережет".  Знаю, чем чужд ей и чем я не мил: Меньше плясал я и меньше всех пил.  Кротко я с грустью стоял у стены, Все они пели и были пьяны.  Счастье его, что в нем меньше стыда, В шею ей лезла его борода.  Свившись с ним в жгучее пляски кольцо, Брызнула смехом она мне в лицо.  Белая свитка и алый кушак, Рву я по грядкам зардевшийся мак.  Маком влюбленное сердце цветет, Только не мне она песни поет.  *** В Хороссане есть такие двери, Где обсыпан розами порог. Там живет задумчивая пери. В Хороссане есть такие двери, Но открыть те двери я не смог. У меня в руках довольно силы, В волосах есть золото и медь. Голос нежный и красивый. У меня в руках довольно силы, Но дверей не смог я отпереть.  Ни к чему в любви моей отвага. И зачем? Кому мне песни петь? - Если стала неревнивой Шага, Коль дверей не смог я отпереть, Ни к чему в любви моей отвага.  Мне пора обратно ехать в Русь. Персия! Тебя ли покидаю? Навсегда с тобою расстаюсь Из любви к родимому мне краю? Мне пора обратно ехать в Русь.  До свиданья, пери, до свиданья, Пусть не смог я двери отпереть, Ты дала красивое страданье, Про тебя на родине мне петь. До свиданья, пери, до свиданья.  ***  Весна на радость не похожа, И нет от солнца желт песок. Твоя обветренная кожа Лучила гречневый пушок. У голубого водопоя На широкоперой лебеде Мы поклялись что будем двое И не расстанемся нигде.  Кадила темь и вечер тощий Свиваясь в огненной резьбе, Я проводил тебя до рощи, К твоей родительской избе.  И долго - долго в дреме зыбкой Я оторвать не мог лица, Когда ты с ласковой улыбкой Махала мне шапкою с крыльца.  ***  Видно, так заведено навеки - К тридцати годам перебесясь, Всё сильней, прожженные калеки, С жизнью мы удерживаем связь.  Милая, мне скоро стукнет тридцать, И земля милей мне с каждым днем. Оттого и сердцу стало сниться, Что горю я розовым огнем.  Коль гореть, так уж гореть сгорая, И недаром в липовую цветь Вынул я кольцо у попугая - Знак того, что вместе нам сгореть.  То кольцо надела мне цыганка. Сняв с руки, я дал его тебе, И теперь, когда грустит шарманка, Не могу не думать, не робеть.  В голове болотный бродит омут, И на сердце изморозь и мгла: Может быть, кому-нибудь другому Ты его со смехом отдала?  Может быть, целуясь до рассвета, Он тебя расспрашивает сам, Как смешного, глупого поэта Привела ты к чувственным стихам.  Ну, и что ж! Пройдет и эта рана. Только горько видеть жизни край. В первый раз такого хулигана Обманул проклятый попугай.  ***  Гаснут красные крылья заката, Тихо дремлют в тумане плетни. Не тоскуй, моя белая хата, Что опять мы одни и одни. Чистит месяц в соломенной крыше Обоймленные синью рога. Не пошел я за ней и не вышел Провожать за глухие стога.  Знаю, годы тревогу заглушат. Эта боль, как и годы, пройдет. И уста, и невинную душу Для другого она бережет.  Не силен тот, кто радости просит, Только гордые в силе живут. А другой изомнет и забросит, Как изъеденный сырью хомут.  Не с тоски я судьбы поджидаю, Будет злобно крутить пороша. И придет она к нашему краю Обогреть своего малыша.  Снимет шубу и шали развяжет, Примостится со мной у огня. И спокойно и ласково скажет, Что ребенок похож на меня.  ***  Глупое сердце, не бейся! Все мы обмануты счастьем, Нищий лишь просит участья... Глупое сердце, не бейся.   Месяца желтые чары Льют по каштанам в пролесь. Лале склонясь на шальвары, Я под чадрою укроюсь. Глупое сердце, не бейся.  Все мы порою, как дети. Часто смеемся и плачем: Выпали нам на свете Радости и неудачи. Глупое сердце, не бейся.  Многие видел я страны. Счастья искал повсюду, Только удел желанный Больше искать не буду. Глупое сердце, не бейся.  Жизнь не совсем обманула. Новой напьемся силой. Сердце, ты хоть бы заснуло Здесь, на коленях у милой. Жизнь не совсем обманула.  Может, и нас отметит Рок, что течет лавиной, И на любовь ответит Песнею соловьиной. Глупое сердце, не бейся.  ***  Голубая кофта. Синие глаза. Никакой я правды милой не сказал. Милая спросила: "Крутит ли метель? Затопить бы печку, постелить постель".  Я ответил милой: "Нынче с высоты Кто-то осыпает белые цветы.  Затопи ты печку, постели постель, У меня на сердце без тебя метель".  ***  Голубая родина Фирдуси, Ты не можешь, памятью простыв, Позабыть о ласковом урусе И глазах, задумчиво простых, Голубая родина Фирдуси. Хороша ты, Персия, я знаю, Розы, как светильники, горят И опять мне о далеком крае Свежестью упругой говорят. Хороша ты, Персия, я знаю.  Я сегодня пью в последний раз Ароматы, что хмельны, как брага. И твой голос, дорогая Шага, В этот трудный расставанья час Слушаю в последний раз.  Но тебя я разве позабуду? И в моей скитальческой судьбе Близкому и дальнему мне люду Буду говорить я о тебе - И тебя навеки не забуду.  Я твоих несчастий не боюсь, Но на всякий случай твой угрюмый Оставляю песенку про Русь: Запевая, обо мне подумай, И тебе я в песне отзовусь...  ***  Девичник  Я надену красное монисто, Сарафан затеплю синей рюшкой. Позовите, девки, гармониста, Попрощайтесь с ласковой подружкой. Мой жених, угрюмый и ревнивый, Не велит заглядывать на парней. Буду петь я птахой сиротливой, Вы ж пляшите дробней и угарней.  Как печальны девичьи потери, Грустно жить оплаканной невесте. Уведет жених меня за двери, Будет спрашивать о девической чести.  Ах, подружки, стыдно и неловко: Сердце робкое охватывает стужа. Тяжело беседовать с золовкой, Лучше жить несчастной, да без мужа.  ***  Дорогая, сядем рядом, Поглядим в глаза друг другу, Я хочу под кротким взглядом Слушать чувственную вьюгу. Это золото осеннее, Эта прядь волос белесых - Все явилось, как спасенье Беспокойного повесы.  Я давно мой край оставил, Где цветут луга и чащи. В городской и горькой славе Я хотел прожить пропащим.  Я хотел, чтоб сердце глуше Вспоминало сад и лето, Где под музыку лягушек Я растил себя поэтом.  Там теперь такая ж осень... Клен и липы в окна комнат, Ветки лапами забросив, Ищут тех, которых помнят.  Их давно уж нет на свете. Месяц на простом погосте На крестах лучами метит, Что и мы придем к ним в гости,  Что и мы, отжив тревоги, Перейдем под эти кущи. Все волнистые дороги Только радость льют живущим.  Дорогая, сядь же рядом, Поглядим в глаза друг другу. Я хочу под кротким взглядом Слушать чувственную вьюгу.  ***  Еще не высох дождь вчерашний - В траве зеленая вода! Тоскуют брошенные пашни, И вянет, вянет лебеда. Брожу по улицам и лужам, Осенний день пуглив и дик. И в каждом встретившемся муже Хочу постичь твой милый лик.  Ты все загадочней и краше Глядишь в небесные края. О, для тебя лишь счастье наше И дружба верная моя.  И если смерть по божьей воле Смежит глаза твои рукой, Клянусь, что тенью в чистом поле Пойду за смертью и тобой.  ***  Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха. Выходи встречать к околице, красотка, жениха. Васильками сердце светится, горит в нем бирюза. Я играю на тальяночке про синие глаза.  То не зори в струях озера свой выткали узор, Твой платок, шитьем украшенный, мелькнул за косогор.  Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха. Пусть послушает красавица прибаски жениха.  ***  Заметался пожар голубой, Позабылись родимые дали. В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Был я весь - как запущенный сад, Был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать И терять свою жизнь без оглядки. Мне бы только смотреть на тебя, Видеть глаз злато-карий омут, И чтоб, прошлое не любя, Ты уйти не смогла к другому. Поступь нежная, легкий стан, Если б знала ты сердцем упорным, Как умеет любить хулиган, Как умеет он быть покорным. Я б навеки забыл кабаки И стихи бы писать забросил. Только б тонко касаться руки И волос твоих цветом в осень. Я б навеки пошел за тобой Хоть в свои, хоть в чужие дали... В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить.  ***  Зашумели над затоном тростники. Плачет девушка-царевна у реки. Погадала красна девица в семик. Расплела венок из повилик.  Ах, не выйти в жены девушке весной. Запугал ее приметами лесной.  На березке пообъедена кора,- Выживают мыши девушку с двора.  Бьются кони, грозно машут головой,- Ой, не любит черны косы домовой.  Запах ладана от рощи ели льют, Звонки ветры панихидную поют.  Ходит девушка по бережку грустна. Ткет ей саван нежнопенная волна.  ***  Какая ночь  Какая ночь! Я не могу. Не спится мне. Такая лунность. Еще как будто берегу В душе утраченную юность.   Подруга охладевших лет, Не называй игру любовью, Пусть лучше этот лунный свет Ко мне струится к изголовью.  Пусть искаженные черты Он обрисовывает смело,- Ведь разлюбить не сможешь ты, Как полюбить ты не сумела.  Любить лишь можно только раз, Вот оттого ты мне чужая, Что липы тщетно манят нас, В сугробы ноги погружая.  Ведь знаю я и знаешь ты, Что в этот отсвет лунный, синий На этих липах не цветы - На этих липах снег да иней.  Что отлюбили мы давно, Ты не меня, а я - другую, И нам обоим все равно Играть в любовь недорогую.  Но все ж ласкай и обнимай В лукавой страсти поцелуя, Пусть сердцу вечно снится май И та, что навсегда люблю я.  ***  Кто я? Что я? Только лишь мечтатель, Синь очей утративший во мгле, Эту жизнь прожил я словно кстати, Заодно с другими на земле. И с тобой целуюсь по привычке, Потому что многих целовал, И, как будто зажигая спички, Говорю любовные слова.  "Дорогая", "милая", "навеки", А в душе всегда одно и то ж, Если тронуть страсти в человеке, То, конечно, правды не найдешь.  Оттого душе моей не жестко Не желать, не требовать огня, Ты, моя ходячая березка, Создана для многих и меня.  Но, всегда ища себе родную И томясь в неласковом плену, Я тебя нисколько не ревную, Я тебя нисколько не кляну.  Кто я? Что я? Только лишь мечтатель, Синь очей утративший во мгле, И тебя любил я только кстати, Заодно с другими на земле.  ***  Мне грустно на тебя смотреть, Какая боль, какая жалость! Знать, только ивовая медь Нам в сентябре с тобой осталась. Чужие губы разнесли Твоё тепло и трепет тела. Как будто дождик моросит С души, немного омертвелой. Ну что ж! Я не боюсь его. Иная радость мне открылась. Ведь не осталось ничего, Как только желтый тлен и сырость. Ведь и себя я не сберег Для тихой жизни, для улыбок. Так мало пройдено дорог, Так много сделано ошибок. Смешная жизнь, смешной разлад. Так было и так будет после. Как кладбище, усеян сад В берез изглоданные кости. Вот так же отцветем и мы И отшумим, как гости сада... Коль нет цветов среди зимы, Так и грустить о них не надо.  ***  Не бродить, не мять в кустах багряных Лебеды и не искать следа. Со снопом волос твоих овсяных Отоснилась ты мне навсегда.  С алым соком ягоды на коже, Нежная, красивая, была На закат ты розовый похожа И, как снег, лучиста и светла.  Зерна глаз твоих осыпались, завяли, Имя тонкое растаяло, как звук, Но остался в складках смятой шали Запах меда от невинных рук.  В тихий час, когда заря на крыше, Как котенок, моет лапкой рот, Говор кроткий о тебе я слышу Водяных поющих с ветром сот.  Пусть порой мне шепчет синий вечер, Что была ты песня и мечта, Все ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи - К светлой тайне приложил уста.  Не бродить, не мять в кустах багряных Лебеды и не искать следа. Со снопом волос твоих овсяных Отоснилась ты мне навсегда.  ***  Не гляди на меня с упреком, Я презренья к тебе не таю, Но люблю я твой взор с поволокой И лукавую кротость твою. Да, ты кажешься мне распростертой, И, пожалуй, увидеть я рад, Как лиса, притворившись мертвой, Ловит воронов и воронят.  Ну, и что же, лови, я не струшу. Только как бы твой пыл не погас? На мою охладевшую душу Натыкались такие не раз.  Не тебя я люблю, дорогая, Ты лишь отзвук, лишь только тень. Мне в лице твоем снится другая, У которой глаза - голубень.  Пусть она и не выглядит кроткой И, пожалуй, на вид холодна, Но она величавой походкой Всколыхнула мне душу до дна.  Вот такую едва ль отуманишь, И не хочешь пойти, да пойдешь, Ну, а ты даже в сердце не вранишь Напоенную ласкою ложь.  Но и все же, тебя презирая, Я смущенно откроюсь навек: Если б не было ада и рая, Их бы выдумал сам человек.  ***  Не жалею, не зову, не плачу, Все пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охваченный, Я не буду больше молодым.  Ты теперь не так уж будешь биться, Сердце, тронутое холодком, И страна березового ситца Не заманит шляться босиком.  Дух бродяжий! ты все реже, реже Расшевеливаешь пламень уст О, моя утраченная свежесть, Буйство глаз и половодье чувств!  Я теперь скупее стал в желаньях, Жизнь моя, иль ты приснилась мне? Словно я весенней гулкой ранью Проскакал на розовом коне.  Все мы, все мы в этом мире тленны, Тихо льется с кленов листьев медь... Будь же ты вовек благословенно, Что пришло процвесть и умереть.  ***  Не криви улыбку, руки теребя, Я люблю другую, только не тебя. Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо Не тебя я вижу, не к тебе пришел.  Проходил я мимо, сердцу все равно - Просто захотелось заглянуть в окно.  ***  Никогда я не был на Босфоре, Ты меня не спрашивай о нём. Я в твоих глазах увидел море, Полыхающее голубым огнем. Не ходил в Багдад я с караваном, Не возил я шелк туда и хну. Наклонись своим красивым станом, На коленях дай мне отдохнуть. Или снова, сколько ни проси я, Для тебя навеки дела нет, Что в далеком имени - Россия - Я известный, признанный поэт. У меня в душе звенит тальянка, При луне собачий слышу лай. Разве ты не хочешь, персиянка, Увидать далекий синий край? Я сюда приехал не от скуки - Ты меня, незримая, звала. И меня твои лебяжьи руки Обвивали, словно два крыла. Я давно ищу в судьбе покоя, И хоть прошлой жизни не кляну, Расскажи мне что-нибудь такое Про твою веселую страну. Заглуши в душе тоску тальянки, Напои дыханьем свежих чар, Чтобы я о дальней северянке Не вздыхал, не думал, не скучал. И хотя я не был на Босфоре - Я тебе придумаю о нём. Всё равно - глаза твои, как море, Голубым колышутся огнём.  ***  Ну, целуй меня, целуй, Хоть до крови, хоть до боли. Не в ладу с холодной волей Кипяток сердечных струй.  Опрокинутая кружка Средь веселых не для нас. Понимай, моя подружка, На земле живут лишь раз!  Оглядись спокойным взором, Посмотри: во мгле сырой Месяц, словно желтый ворон, Кружит, вьется над землей.  Ну, целуй же! Так хочу я. Песню тлен пропел и мне. Видно, смерть мою почуял Тот, кто вьется в вышине.  Увядающая сила! Умирать так умирать! До кончины губы милой Я хотел бы целовать.  Чтоб все время в синих дремах, Не стыдясь и не тая, В нежном шелесте черемух Раздавалось: «Я твоя».  И чтоб свет над полной кружкой Легкой пеной не погас — Пей и пой, моя подружка: На земле живут лишь раз!  ***  Опять раскинулся узорно Над белым полем багрянец, И заливается задорно Нижегородский бубенец. Под затуманенною дымкой Ты кажешь девичью красу, И треплет ветер под косынкой Рыжеволосую косу.  Дуга, раскалываясь пляшет, То выныряя, то пропав, Не заворожит, не обмашет Твой разукрашенный рукав.  Уже давно мне стала снится Полей малиновая ширь, Тебе - высокая светлица, А мне - далекий монастырь.  Там синь и полымя воздушней И легкодымней пелена. Я буду ласковый послушник, А ты - разгульная жена.  И знаю я, мы оба станем Грустить в упругой тишине: Я по тебе - в густом тумане, А ты заплачешь обо мне.  Но и поняв, я не приемлю Ни тихих ласк, ни глубины - Глаза, увидевшие землю, В иную землю влюблены.  ***  Отойди от окна  Не ходи ты ко мне под окно И зеленой травы не топчи, Я тебя разлюбила давно, Но не плачь, а спокойно молчи. Я жалею тебя всей душою, Что тебе до моей красоты? Почему не даешь мне покою И зачем так терзаешься ты?  Все равно я не буду твоею, Я теперь не люблю никого, Не люблю, но тебя я жалею, Отойди от окна моего!  Позабудь, что была я твоею, Что безумно любила тебя, Я теперь не люблю, а жалею - Отойди и не мучай меня.  ***  "Отчего луна так светит тускло На сады и стены Хороссана? Словно я хожу равниной русской Под шуршащим пологом тумана",- Так спросил я, дорогая Лала, У молчащих ночью кипарисов, Но их рать ни слова не сказала, К небу гордо головы завысив.  "Отчего луна так светит грустно?" - У цветов спросил я в тихой чаще, И цветы сказали: "Ты почувствуй По печали розы шелестящей".  Лепестками роза расплескалась, Лепестками тайно мне сказала: "Шаганэ твоя с другим ласкалась, Шаганэ другого целовала".  Говорила: "Русский не заметит... Сердцу - песнь, а песне - жизнь и тело..." Оттого луна так тускло светит, Оттого печально побледнела.  Слишком много виделось измены, Слез и мук, кто ждал их, кто не хочет. . . . . . . . . . . . . . . . . . . Но и все ж вовек благословенны На земле сиреневые ночи.  ***   Персидские мотивы  Ты сказала, что Саади Целовал лишь только в грудь. Подожди ты, бога ради, Обучусь когда-нибудь!  Ты пропела: "За Евфратом Розы лучше смертных дев". То другой сложил напев.  Я б порезал розы эти, Ведь одна отрада мне - Чтобы не было на свете Лучше милой Шаганэ.  И не мучь меня заветом, У меня заветов нет. Коль родился я поэтом, То целуюсь, как поэт.  ***  Письмо к женщине  Вы помните, Вы всё, конечно, помните, Как я стоял, Приблизившись к стене, Взволнованно ходили вы по комнате И что-то резкое В лицо бросали мне. Вы говорили: Нам пора расстаться, Что вас измучила Моя шальная жизнь, Что вам пора за дело приниматься, А мой удел - Катиться дальше, вниз. Любимая! Меня вы не любили. Не знали вы, что в сонмище людском Я был как лошадь, загнанная в мыле, Пришпоренная смелым ездоком. Не знали вы, Что я в сплошном дыму, В развороченном бурей быте С того и мучаюсь, что не пойму - Куда несет нас рок событий. Лицом к лицу Лица не увидать.  Большое видится на расстоянье. Когда кипит морская гладь - Корабль в плачевном состояньи. Земля - корабль! Но кто-то вдруг За новой жизнью, новой славой В прямую гущу бурь и вьюг Ее направил величаво.  Ну кто ж из нас на палубе большой Не падал, не блевал и не ругался? Их мало, с опытной душой, Кто крепким в качке оставался.  Тогда и я, Под дикий шум, Но зрело знающий работу, Спустился в корабельный трюм, Чтоб не смотреть людскую рвоту.  Тот трюм был - Русским кабаком. И я склонился над стаканом, Чтоб, не страдая ни о ком, Себя сгубить В угаре пьяном.  Любимая! Я мучил вас, У вас была тоска В глазах усталых: Что я пред вами напоказ Себя растрачивал в скандалах. Но вы не знали, Что в сплошном дыму, В развороченном бурей быте С того и мучаюсь, Что не пойму, Куда несет нас рок событий...  Теперь года прошли. Я в возрасте ином. И чувствую и мыслю по-иному. И говорю за праздничным вином: Хвала и слава рулевому! Сегодня я В ударе нежных чувств. Я вспомнил вашу грустную усталость. И вот теперь Я сообщить вам мчусь, Каков я был, И что со мною сталось!  Любимая! Сказать приятно мне: Я избежал паденья с кручи. Теперь в Советской стороне Я самый яростный попутчик. Я стал не тем, Кем был тогда. Не мучил бы я вас, Как это было раньше. За знамя вольности И светлого труда Готов идти хоть до Ла-Манша. Простите мне... Я знаю: вы не та - Живете вы С серьезным, умным мужем; Что не нужна вам наша маета, И сам я вам Ни капельки не нужен. Живите так, Как вас ведет звезда, Под кущей обновленной сени. С приветствием, Вас помнящий всегда Знакомый ваш Сергей Есенин.  ***  Плачет метель, как цыганская скрипка. Милая девушка, злая улыбка, Я ль не робею от синего взгляда? Много мне нужно и много не надо. Так мы далеки и так не схожи - Ты молодая, а я все прожил. Юношам счастье, а мне лишь память Снежную ночью в лихую замять.  Я не заласкан - буря мне скрипка. Сердце метелит твоя улыбка.  ***   Плясунья  Ты играй, гармонь, под трензель, Отсыпай, плясунья, дробь! На платке краснеет вензель, Знай прищелкивай, не робь! Парень бравый, синеглазый Загляделся не на смех. Веселы твои показы, Зарукавник - словно снег.  Улыбаются старушки, Приседают старики. Смотрят с завистью подружки На шелковы косники.  Веселись пляши угарней, Развевай кайму фаты. Завтра вечером от парней Придут свахи и сваты.  ***  Под венком лесной ромашки Я строгал, чинил челны, Уронил кольцо милашки В струи пенистой волны.   Лиходейная разлука, Как коварная свекровь. Унесла колечко щука, С ним - милашкину любовь.  Не нашлось мое колечко, Я пошел с тоски на луг, Мне вдогон смеялась речка: "У милашки новый друг".  Не пойду я к хороводу: Там смеются надо мной, Повенчаюсь в непогоду С перезвонною волной.  ***  Пускай ты выпита другим, Но мне осталось, мне осталось Твоих волос стеклянный дым И глаз осенняя усталость. О, возраст осени! Он мне Дороже юности и лета. Ты стала нравиться вдвойне Воображению поэта.  Я сердцем никогда не лгу, И потому на голос чванства Бестрепетно сказать могу, Что я прощаюсь с хулиганством.  Пора расстаться с озорной И непокорную отвагой. Уж сердце напилось иной, Кровь отрезвляющею брагой.  И мне в окошко постучал Сентябрь багряной веткой ивы, Чтоб я готов был и встречал Его приход неторопливый.  Теперь со многим я мирюсь Без принужденья, без утраты. Иною кажется мне Русь. Иными - кладбища и хаты.  Прозрачно я смотрю вокруг И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль, Что ты одна, сестра и друг, Могла быть спутницей поэта.  Что я одной тебе бы мог, Воспитываясь в постоянстве, Пропеть о сумерках дорог И уходящем хулиганстве.  ***  Руки милой — пара лебедей - В золоте волос моих ныряют. Все на этом свете из людей Песнь любви поют и повторяют.  Пел и я когда-то далеко И теперь пою про то же снова, Потому и дышит глубоко Нежностью пропитанное слово.  Если душу вылюбить до дна, Сердце станет глыбой золотою, Только тегеранская луна Не согреет песни теплотою.  Я не знаю, как мне жизнь прожить: Догореть ли в ласках милой Шаги Иль под старость трепетно тужить О прошедшей песенной отваге?  У всего своя походка есть: Что приятно уху, что — для глаза. Если перс слагает плохо песнь, Значит, он вовек не из Шираза.  Про меня же и за эти песни Говорите так среди людей: Он бы пел нежнее и чудесней, Да сгубила пара лебедей.  ***  Русалка под Новый год  Ты не любишь меня, милый голубь, Не со мной ты воркуешь, с другою, Ах, пойду я к реке под горою, Кинусь с берега в черную прорубь. Не отыщет никто мои кости, Я русалкой вернуся весною. Приведешь ты коня к водопою, И коня напою я из горсти.  Запою я тебе втихомолку, Как живу я царевной, тоскую, Заманю я тебя, заколдую, Уведу коня в струи за холку!  Ой, как терем стоит под водою - Там играют русалочки в жмурки,- Изо льда он, а окна - конурки В сизых рамах горят под слюдою.  На постель я травы натаскаю, Положу я тебя с собой рядом. Буду тешить тебя своим взглядом, Зацелую тебя, заласкаю!  ***  Свет вечерний шафранного края, Тихо розы бегут по полям. Спой мне песню моя дорогая, Ту, которую пел Хаям. Тихо розы бегут по полям. Лунным светом Шираз осиянен, Кружит звезд мотыльковый рой. Мне не нравится, что персияне Держат женщин и дев под чадрой. Лунным светом Шираз осиянен.  Иль они от тепла застыли, Закрывая телесную медь? Или, чтобы их больше любили, Не желают лицом загореть, Закрывая телесную медь?  Дорогая, с чадрой не дружись, Заучи эту заповедь вкратце, Ведь и так коротка наша жизнь, Мало счастьем дано любоваться. Заучи эту заповедь вкратце.  Даже все некрасивое в роке Осеняет своя благодать. Потому и прекрасные щеки Перед миром грешно закрывать, Коль дала их природа-мать.  Тихо розы бегут по полям. Сердцу снится страна другая. Я спою тебе сам, дорогая, То, что сроду не пел Хаям... Тихо розы бегут по полям.  ***  Темна ноченька, не спится, Выйду к речке на лужок. Распоясала зарница В пенных струях поясок.   На бугре береза-свечка В лунных перьях серебра. Выходи, мое сердечко, Слушать песни гусляра.  Залюбуюсь, загляжусь ли На девичью красоту, А пойду плясать под гусли, Так сорву твою фату.  В темный терем, в лес зеленый, На шелковы купыри, Уведу тебя под склонны Вплоть до маковой зари.  ***  Ты меня не любишь, не жалеешь, Разве я немного не красив? Не смотря в лицо, от страсти млеешь, Мне на плечи руки опустив.  Молодая, с чувственным оскалом, Я с тобой не нежен и не груб. Расскажи мне, скольких ты ласкала? Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?  Знаю я - они прошли, как тени, Не коснувшись твоего огня, Многим ты садилась на колени, А теперь сидишь вот у меня.  Пусть твои полузакрыты очи И ты думаешь о ком-нибудь другом, Я ведь сам люблю тебя не очень, Утопая в дальнем дорогом.  Этот пыл не называй судьбою, Легкодумна вспыльчивая связь, - Как случайно встретился с тобою, Улыбнусь, спокойно разойдясь.  Да и ты пойдешь своей дорогой Распылять безрадостные дни, Только нецелованных не трогай, Только негоревших не мани.  И когда с другим по переулку Ты пройдешь, болтая про любовь, Может быть, я выйду на прогулку, И с тобою встретимся мы вновь.  Отвернув к другому ближе плечи И немного наклонившись вниз, Ты мне скажешь тихо: "Добрый вечер!" Я отвечу: "Добры вечер, miss".  И ничто души не потревожит, И ничто ее не бросит в дрожь, - Кто любил, уж тот любить не может, Кто сгорел, того не подожжешь.  ***  Ты плакала в вечерней тишине, И слезы горькие на землю упадали, И было тяжело и так печально мне. И все же мы друг друга не поняли. Умчалась ты в далекие края, И все мечты увянули без цвета, И вновь опять один остался я Страдать душой без ласки и привета. И часто я вечернею порой Хожу к местам заветного свиданья, И вижу я в мечтах мне милый образ твой, И слышу в тишине тоскливые рыданья.  ***  Ты прохладой меня не мучай И не спрашивай, сколько мне лет, Одержимый тяжелой падучей, Я душой стал, как желтый скелет. Было время, когда из предместья Я мечтал по-мальчишески - в дым, Что я буду богат и известен И что всеми я буду любим.  Да! Богат я, богат с излишком. Был цилиндр, а теперь его нет. Лишь осталась одна манишка С модной парой избитых штиблет.  И известность моя не хуже,- От Москвы по парижскую рвань Мое имя наводит ужас, Как заборная громкая брань.  И любовь, не забавное ль дело? Ты целуешь, а губы как жесть. Знаю, чувство мое перезрело, А твое не сумеет расцвесть.  Мне пока горевать еще рано, Ну, а если есть грусть - не беда! Золотей твоих кос по курганам Молодая шумит лебеда.  Я хотел бы опять в ту местность, Чтоб под шумом молодой лебеды Утонуть навсегда в неизвестность И мечтать по-мальчишески - в дым.  Но мечтать о другом, о новом, Непонятном земле и траве, Что не выразить сердцу словом И назвать человек.  ***  Ты ушла и ко мне не вернешься, Позабыла ты мой уголок, И теперь ты другому смеешься, Укрываяся в белый платок. Мне тоскливо, и скучно, и жалко, Неуютно камин мой горит. Но измятая в книжке фиалка Все о счастье былом говорит.  ***  Узоры  Девушка в светлице вышивает ткани, На канве в узорах копья и кресты. Девушка рисует мертвых на поляне, На груди у мертвых - красные цветы. Нежный шелк выводит храброго героя, Тот герой отважный - принц ее души. Он лежит, сраженный в жаркой схватке боя, И в узорах крови смяты камыши.  Кончены рисунки. Лампа догорает. Девушка склонилась. Помутился взор. Девушка тоскует. Девушка рыдает. За окошком полночь чертит свой узор.  Траурный косы тучи разметали, В пряди тонких локон впуталась луна. В трепетном мерцанье, в белом покрывале Девушка, как призрак, плачет у окна.  ***  Улеглась моя былая рана - Пьяный бред не гложет сердце мне. Синими цветами Тегерана Я лечу их нынче в чайхане. Сам чайханщик с круглыми плечами, Чтобы славилась пред русскими чайхана, Угощает меня красным чаем Вместо крепкой водки и вина.  Угощай, хозяин, да не очень. Много роз цветет в твоем саду. Незадаром мне мигнули очи, Приоткинув черную чадру.  Мы в России девушек весенних На цепи не держим, как собак, Поцелуям учимся без денег, Без кинжальных хитростей и драк.  Ну, а этой за движенья стана, Что лицом похожа на зарю, Подарю я шаль из Хороссана И ковер ширазский подарю.  Наливай, хозяин, крепче чаю, Я тебе вовеки не солгу. За себя я нынче отвечаю, За тебя ответить не смогу.  И на дверь ты взглядывай не очень, Все равно калитка есть в саду... Незадаром мне мигнули очи, Приоткинув черную чадру.  ***  Холодней, чем у сколотой проруби, Поджидаешь ты томного дня. Проклевали глаза твои - голуби Непрощенным укором меня.  ***  Цветы на подоконнике, Цветы, цветы. Играют на гармонике, Ведь слышишь ты? Играют на гармонике, Ну что же в том? Мне нравятся две родинки На лбу крутом. Ведь ты такая нежная, А я так груб. Целую так небрежно Калину губ. Куда ты рвешься, шалая? Побудь, побудь... Постой, душа усталая, Забудь, забудь. Она такая дурочка, Как те и та... Вот потому Снегурочка Всегда мечта.  ***  Шаганэ ты моя, Шаганэ! Потому, что я с севера, что ли, Я готов рассказать тебе поле, Про волнистую рожь при луне. Шаганэ ты моя, Шаганэ.  Потому, что я с севера, что ли, Что луна там огромней в сто раз, Как бы ни был красив Шираз, Он не лучше рязанских раздолий. Потому, что я с севера, что ли.  Я готов рассказать тебе поле, Эти волосы взял я у ржи, Если хочешь, на палец вяжи - Я нисколько не чувствую боли. Я готов рассказать тебе поле.  Про волнистую рожь при луне По кудрям ты моим догадайся. Дорогая, шути, улыбайся, Не буди только память во мне Про волнистую рожь при луне.  Шаганэ ты моя, Шаганэ! Там, на севере, девушка тоже, На тебя она страшно похожа, Может, думает обо мне... Шаганэ ты моя, Шаганэ.  ***  Я помню, любимая, помню Сиянье твоих волос. Не радостно и не легко мне Покинуть тебя привелось.  Я помню осенние ночи, Березовый шорох теней, Пусть дни тогда были короче, Луна нам светила длинней.  Я помню, ты мне говорила: "Пройдут голубые года, И ты позабудешь, мой милый, С другою меня навсегда".  Сегодня цветущая липа Напомнила чувствам опять, Как нежно тогда я сыпал Цветы на кудрявую прядь.  И сердце, остыть не готовясь, И грустно другую любя Как будто любимую повесть, С другой вспоминаю тебя.  ***  Я спросил сегодня у менялы, Что дает за полтумана по рублю, Как сказать мне для прекрасной Лалы По-персидски нежное «люблю»? Я спросил сегодня у менялы Легче ветра, тише Ванских струй, Как назвать мне для прекрасной Лалы Слово ласковое «поцелуй»? И еще спросил я у менялы, В сердце робость глубже притая, Как сказать мне для прекрасной Лалы, Как сказать ей, что она «моя»? И ответил мне меняла кратко: О любви в словах не говорят, О любви вздыхают лишь украдкой, Да глаза, как яхонты, горят... Поцелуй названья не имеет, Поцелуй не надпись на гробах. Красной розой поцелуи веют, Лепестками тая на губах. От любви не требуют поруки, С нею знают радость и беду. «Ты — моя» сказать лишь могут руки, Что срывали черную чадру.